– Верно, мой первый официальный визит как президент ФИДЕ был именно во Вьетнам. Одна из главных причин – это то, что у меня есть много вьетнамских друзей, с которыми я учился в МГИМО (Московский Государственный Институт Международных Отношений), и я часто играл с ними в шахматы. Через них я узнал, что во Вьетнаме шахматы довольно развиты и многие играют в них.

Кроме того, в 1995 году я уже понимал, что у Вьетнама огромный потенциал для развития не только шахмат, спорта, но и экономики, культуры. Потому что Вьетнам имеет очень долгую историю и, по-прежнему, сохраняет традиции, культуру. Это корни вьетнамского народа. Чем глубже корни, тем лучше дерево, и это обязательно принесет плоды в будущем.

Время показало, что я был прав. В 1995 году, Вьетнама не было ни в одном шахматном рейтинге, а сейчас уже есть много гроссмейстеров. Меня очень порадовало то, что когда я был в Йоханнесбурге, Дубае, Москве, где, как президент ФИДЕ, вручал награды, было много мальчиков и девочек с вьетнамским флагом. 2 года назад я награждал чемпионов мира в Минске и половина сцены – были вьетнамцы.

Вьетнамские чемпионы Азии, мира – это будущее страны. С такой умной молодежью у Вьетнама огромный потенциал для развития.

– Я был очень удивлен и рад тому, что у вас есть много друзей во Вьетнаме. Вы не только были президентом ФИДЕ, но еще и президентом республики Калмыкия с 1993 по 2010 год. Сколько раз вы посещали Вьетнам, как президент Калмыкии? Что было самым запоминающимся?

– Наверное, мало кто ездит по миру так много как я. В среднем более 100 перелетов в год за последние десятилетия. Несмотря на это, Вьетнам всегда особая страна для меня.

Я пересекался со многими вьетнамцами, а вот с правительством Вьетнама довелось поработать только в 1991 году. Именно я вручил Саддаму Хусейну мешок вьетнамского риса, чтобы Вьетнам мог экспортировать рис в Ирак по программе ООН «Продукты в обмен на нефть». Это было взаимовыгодное соглашение. Жаль что после военного вмешательства США, со стороны Вьетнама не было никаких действий…

Я посещал Вьетнам много раз, нигде нет такого спокойствия, как тут. Здесь я получил много положительной энергии, а также культурные и религиозные уроки. Многие мои друзья здесь – важные люди, например, сегодня я общался с президентом Нгуен Минь Чиет. И я знаю, что у меня еще много дел с Вьетнамом и вьетнамским народом …

Как известно, Вьетнам собирается построить скоростной железнодорожный путь вдоль всей страны. Я считаю это необходимым, поскольку железнодорожная отрасль развивается очень медленно в этой стране.

 «Я коммунист, но всегда был верующим»

– Как известно, вы буддист. Ранее вы также были членом коммунистической партии и Верховного совета СССР. Кажется между коммунизмом и религией есть противоречия?

– Я коммунист, но всегда был верующим. У меня по-прежнему хранится удостоверение члена коммунистической партии. А если говорить о буддизме, когда мне было 5 лет, когда родители уходили на работу, мы с бабушкой закрывали двери и окна, доставали статуэтку Будды из сундука, расстилали ковер и молились.

Моя бабушка была безграмотной, но верила в Будду, в Бога, потому что Будда помог калмыцкому народу пережить времена Сталина. Многие жители были сосланы в Сибирь, и они брали с собой статуэтку Будды, чтобы молиться. Бабушка всегда молилась и велела мне молиться. Во времена коммунизма людям приходилось скрывать свою веру, поэтому она закрывала двери и окна. Она говорила, что я построю большой храм, и туда будут приходить люди помолиться. Я не верил и не понимал, почему именно я. Однако, так и сбылось.

В 1993 году, когда я стал президентом Калмыкии, на территории республики не было ни одного буддийского храма, и народ просил «Кирсан, построй нам храм». Я построил небольшую церковь. В 1994 году я построил первую католическую церковь. В 1996 году был построен первый буддийский храм в Калмыкии и на юге России. В 2005 мы построили самый большой буддийский храм в Европе – «Золотая обитель Будды Шакьямуни», на строительство которого благословил Его Святейшество Далай Лама 14.

Будучи президентом, я должен был поддерживать все религии. И в Калмыкии теперь каждый может прийти в православную или в католическую церковь или в буддийский храм. Вспомните, 90-е, когда все верили в марксизм и ленинизм, в коммунистический строй, и все это было разрушено. Тогда во что нам было верить? В доллары и голливудские фильмы? Постепенно моральные ценности утратили значение. Поэтому я считал, что нужно возродить былые традиции. Возродить религию, и, в то же время, повысить культурный уровень людей. Культурные люди сами смогут выбрать для себя религию.

Лично для меня буддизм – не только религия, это философия, часть культуры человечества. Буддизм научил меня спокойствию и мирозрению. Я буддист и продолжаю поддерживать буддизм.

Кроме имени Кирсан у меня есть другое имя, данное мне бабушкой – Бадма. Только в 7 лет, когда я пошел в школу, я узнал, что меня зовут Кирсан, так как до этого меня воспитывала бабушка. Бадма, в переводе с калмыцкого, означает «цветок лотоса», то же самое что и «Pad Me» в известной мантре «OM MANI PAD ME HUМ». Во время молитв я называю себя Бадма. Это моя связь с буддизмом.

– Вьетнам также коммунистическая страна, как бывший Советский Союз. В последние годы религия очень хорошо развивалась, особенно буддизм. Что Вы об этом думаете?

– Сначала я выскажу свое мнение о религиях. Я считаю, что Мухаммед, Иисус, Будда – это посланники одного единственного Бога. Это разные религии, но они имеют общую суть из «тынгыр» (космос, Творец – калмыцкий). Некоторые люди имеют возможность получать эту информацию, идущую из космоса. Может быть, через пару сотен лет Ленина также будут считать таким посланником. Это не зависит от нас. Я считаю, что все следует определенным космическим правилам, которые подталкивают развитие цивилизации, иначе не могли бы из этого хаоса произойти планеты, а затем цивилизация. Мы не одиноки в космосе. Есть Бог, Будда, Творец, которые следят за нами.

Вьетнам, как и СССР – коммунистическая страна, и порой это противоречит религиозным взглядам. Однако, если рассматривать религию не только как религию, но еще и как часть культуры, то все будет иначе.

Я бывал в Ханое, Хошимине много раз, видел много красивых древних храмов. Я заметил, что среди посетителей много молодежи, детей. Они здесь не как последователи религии, а, скорее, относятся к этому как к части истории, культуры.

Если молодое поколение верит в прошлое, значит, они верят и в будущее своей страны. Поэтому я уверен, что у Вьетнама светлое будущее. Для меня Вьетнам – важная часть моей жизни.