Или, может, мы научились корректнее общаться с незнакомыми людьми, со своими близкими? Научились лучше слышать друг друга, принимать позицию и доводы оппонента?
Сомневаюсь. Ленты соцсетей забиты спамом и советами, как лучше и больше потреблять (вкуснее есть, моднее одеваться, обзавестись новым гаджетом или автомобилем). Посещаемость развлекательных сайтов превышает показатели Лувра или Эрмитажа. Курсы контроля веса собирают значительно большую аудиторию, чем цикл популярных лекций.
О том, как интернет, призванный объединять людей, разъединяет их – отдельный разговор. Накал страстей, разгорающийся порой в невинных, казалось бы, дискуссиях – от рецепта приготовления борща до методов воспитания детей – таков, что приходится лишь удивляться, как его выдерживают оптоволоконные кабели выделенных линий.
Всемирная паутина породила такое явление, как троллинг – сознательные действия, призванные унизить, оскорбить оппонента. Интернет-тролли стали чем-то сродни американским гангстерам периода великой депрессии: личности вне закона в ореоле романтики, осуждаемые и вызывающие восхищение.
В конце концов, официально признанной медицинской проблемой стала интернет-зависимость, разрушающая социальные и семейные связи не менее действенно, чем ее «старшая сестра» – наркомания.
Есть у интернета и куда более опасный эффект. Выяснилось, что его ресурсы вполне успешно можно применять для развала государств. Термин «твиттерная революция» родился не на пустом месте. Массовые выступления 2009-14 гг., прокатившиеся по Ирану, Тунису, Египту, Ливии, Турции, Украине отчасти были спровоцированы и координировались через соцсети и мессенджеры.
Выступая на медиафоруме в Санкт-Петербурге, президент России Владимир Путин напомнил, что «Интернет возник как спецпроект ЦРУ США, так и развивается». Это – секрет Полишинеля, но вряд ли прежде он озвучивался на таком уровне. Собственно, ничего необычного: во все времена развитие масштабных проектов, базирующихся на передовых технологиях, было по силам лишь спецслужбам и военным. Никто и никогда не жалел средств на безопасность и ее не самый приятный аспект: шпионаж.
Кстати, и в СССР система, которая могла стать прообразом интернета, появилась под эгидой министерства обороны, причем даже раньше, чем на Западе. Компьютерная сеть комплекса противоракетной обороны 60-х гг. прошлого века в модернизированном виде защищает наше небо и сейчас. Но, в отличие от западного аналога, «погоны так и не сняла».
Впрочем, кто сказал, что, став глобальным, западный вариант Сети избавился от погон? Ни один глава спецслужбы не станет добровольно отказываться от столь мощного средства давления. В последние годы, с охлаждением отношений между США и Россией, мы все заметили последствия этого: не секрет, что поисковики и социальные сети редактируют новостные ленты отнюдь не в пользу нашей страны.
Конечно, все сказанное не значит, что мы должны цензурировать, ограничивать или вовсе запрещать интернет. Такие попытки периодически предпринимаются – особенно известен т. н. «великий китайский файерволл» – но толку от них немного.
К счастью или наоборот, но в силе интернета заключена его же слабость. Сталкиваясь с реальностью, виртуальный мир терпит быстрое и жестокое поражение. «Твиттерные революции» увенчались успехом далеко не везде. Там, где власть была слаба и коррумпирована, ее удалось сменить. Там же, где общество доверяет власти, а сама власть чувствует себя уверенно, революция так и остается в пределах соцсетей.
И здесь мы подходим к ответу, что же такое интернет, зачем он нам нужен и что с ним делать дальше.
Я не самый продвинутый пользователь, но все же считаю, что это великолепный и высокотехнологичный инструмент. Как любой инструмент, он ничего не стоит без человека. Махатма Ганди не имел в своем распоряжении ничего подобного. Более того, его слова и мысли всячески старались заглушить, но все равно они вошли в души и сердца сотен миллионов людей во всем мире.      
Многие энтузиасты шахмат, в том числе и я, используем всемирную сеть для продвижения игры. Согласно исследованию трехлетней давности, применяя десктопы и гаджеты, в шахматы регулярно играли около 600 млн. человек, в том числе на онлайн-сервисах. Сейчас эта цифра наверняка больше. И, по-моему, это замечательно.
Мы в ФИДЕ хотим добиться, чтобы на планете было не меньше 1 млрд. шахматистов. Не ради красивой цифры, а потому, что умный человек намного меньше поддается манипуляциям и провокациям. Он способен не только уберечься от губительных соблазнов сам, но и убережет от них своих близких, научит извлекать из интернета пользу и обходить его ловушки.
Главное – осознать, намерены ли мы бездумно и безответственно прожигать жизнь в Сети, куда кто-то для нас и за нас закладывает информацию, смыслы и ценности. Или же мы хотим с помощью Сети становиться умнее и лучше, находить друзей и единомышленников.