И вот уж скоро полвека я не расстаюсь с этой любовью к морю, начавшейся, можно сказать, с «курортного романа» в «Артеке». Мое отношение к нему не изменилось даже после того, как во взрослом возрасте я понял, что морские круизы не для меня: укачивает.
Говорят, курортный роман тем и хорош, что скоротечен и не оставляет после себя никаких обязательств. Оказывается, психологи определенного профиля разрабатывают целые курсы, обучающие тому, как насладиться недолгим флиртом без риска получить душевную травму. Не знаю, не пробовал.
«Артек» стал моей любовью, которую я пронес через всю жизнь. Я до сих пор поддерживаю связь с теми, кто был со мной в «Хрустальном» той летней сменой 1973 года. Уже взрослым часто возвращался сюда, не обращая особого внимания на то, чей флаг реет над полуостровом. По мере сил пытался помогать, вкладывался в реконструкцию корпусов, помнивших, наверное, еще основателя пионерлагеря Зиновия Соловьева и главу молодого советского правительства Вячеслава Молотова.
В 1999-2000 годах мы проводили здесь Всемирные детские шахматные олимпиады. Артековцы вообще очень дружны с шахматами и шахматистами, и за последние годы здесь побывало много мастеров древней игры, включая чемпиона мира Сергея Карякина и легендарного Анатолия Карпова. Дальше, уверен, мы придумаем еще что-нибудь, чтобы было в «Артеке» еще интереснее, чтобы ребята увозили оттуда не только загар и воспоминания, но и стремление к интеллектуальному развитию.
Вот такой вышел у меня курортный роман с «Артеком». Вопреки всем теориям новомодных психологов, старая любовь никак не ржавеет. Пионерская путевка, как оказалось, дала начало прошедшему через всю жизнь роману, а уж он повлек за собой новые встречи, новые идеи и новые дела.
Тут, впрочем, пожалуй, нет ничего удивительного. Как там поется в ныне подзабытой песне Олега Митяева? «Лето – это маленькая жизнь». Но ведь и сама наша жизнь с точки зрения вечности не более чем мимолетный курортный роман.
И, на мой взгляд, крайне важно, с чем ты придешь к его финалу. Что останется у тебя помимо стандартных сувениров из ракушек, загара и случайно найденного на пляже «куриного бога».
Случайный флирт, возможно, и богат яркими эмоциями, но подлинную ценность имеет лишь то, что окажется в сухом остатке.
Судя по предложенной теме номера, пора паковать чемоданы, заказывать авиабилеты и бронировать номера в отелях – словом, мысленно мы уже на знойных пляжах, обдуваемых легким бризом.
Не стану притворяться, что мне непонятно человеческое стремление хотя бы раз-другой в году сменить обстановку, отвлечься от надоевшей повседневности, набраться животворного солнца, надышаться свежим морским воздухом. А возможно, и обновить чувства и эмоции, закрутив легкий, ни к чему не обязывающий флирт. Это ведь тоже своеобразная терапия.
Вот только в силу моего непоседливого характера, да и по требованиям прежней работы, нынешнего бизнеса жизнь моя устроена так, что на одном месте не очень-то посидишь, и впечатления сменяют друг друга, как в калейдоскопе. Работая президентом ФИДЕ, я посещал по сто стран в год. Бывало, каждые три дня вылетал из страны в страну – какие уж тут курортные романы!
Впрочем, я бы слукавил, заявив, что в моей жизни никогда не было курортного романа. Утверждаю, что был, и в достаточно юном возрасте. В десять или одиннадцать лет меня, как лучшего шахматиста и достойного пионера, наградили путевкой в «Артек», лагерь мечты каждого советского школьника.
Замечу, что эта путевка изрядно повлияла на меня еще задолго до попадания в тот ребячий рай. Готовясь к поездке, я решил как можно больше узнать и запомнить о родной Калмыкии и истории калмыков, чтобы было о чем рассказывать в «Артеке» ребятам из других областей и республик, а то и из-за рубежа. И в какой-то момент я с ужасом осознал, что практически ничего не знаю ни о своей родине, ни о своем народе. В школе нас заставляли зубрить историю Египта, Древней Греции, Римской империи – а как же мы сами? А для калмыков вроде как и места в истории нет. Но это так, к слову.
По приезде же в «Артек» я немедленно влюбился. В море, которое увидел впервые. На бескрайнем морском просторе качались круизные лайнеры и грозные морские корабли размером с трех-четырехэтажный дом, намного превосходившие стальной реальностью мальчишеские представления о шхунах и каравеллах.
После родных степей казалась не просто необычной – прямо-таки инопланетной – изрезанная скалами линия горизонта, огромный припавший к морю медведь Аю-Даг, братья Адалары. Но все эти впечатления перебивало другое, главное и непостижимое.
Нет, конечно, теоретически я знал, что Черное море намного больше городского пруда в Элисте, но его подлинные масштабы, синь от горизонта до горизонта, бьющие в берег могучие волны с первого взгляда покорили мальчишеское сердце.
