А сейчас нам твердят, что в декабре календарь майя заканчивается, и так далее. Мы прекратим свое существование, наверное, так же неожиданно, как и каждый человек по отдельности, потому что человечество тоже ведь когда-то зародилось, то есть было начало, и так же когда-то наступит конец. А когда? Может быть, завтра, может быть, в 3012 году – но он неизбежно придет, это вполне естественно. Однако нельзя жить и постоянно думать о том, что вот-вот умрешь. Мол, завтра астероид прилетит или планета Нибиру. Кстати, видите эту картину, которую Алексей Парфенов написал? Вот здесь 12 знаков зодиака, вот Адам и Ева Землю держат, вот Создатель, Творец, вот планета Нибиру летит!
– Нибиру?
– Да, вот она. Говорят же, что в 2012 году она приблизится к Земле. Она есть, это уже доказано, и вот-вот должна появиться. И, естественно, всё на Земле как-то сдвинет с места. Алексей Парфенов – известный живописец, он многие храмы расписывал.
Но всегда нужно строить планы и пытаться их осуществить. Поэтому независимо от того, придет ли в декабре 2012 года конец света или нет, мы будем работать. Сейчас ФИДЕ выстроила свои планы до 2017 года.
– Значит, у ФИДЕ планы выстроены до 2017 года?
– Да. Мы прорабатывали чемпионский цикл до 2017 года. Прямо по конкретным датам – не просто месяц, а в каких примерно числах Гран-при будет, например.
Пока речь шла только о мужских турнирах, но и женский календарь мы тоже, я думаю, опубликуем в ближайшее время. Тоже будут Гран-при, Кубок мира, чемпионат мира, финальный матч. До 2017 года все согласуем и опубликуем календарь всех мероприятий. Для шахматистов это хорошо – они смогут планировать свое расписание. Женские шахматы тоже, видите, как мы «раскачали»!.. Еще 5-6 лет назад женщины жаловались, что турниров не хватает, а сейчас настолько насыщенный календарь, что всюду играть не успевают.
– Кирсан Николаевич, в 77-м вы были лучшим комсомольцем Союза. В Элисте есть улица Кирсана Илюмжинова, названная в честь вашего деда…
– Был еще колхоз имени Кирсана Илюмжинова в Ростовской области, это станица Великокняжеская. Кирсан Илюмжинов, брат моего деда, был учителем гимназии в этой станице. В 1914 году его призвали в ряды Российской армии, там он развернул революционную деятельность: мол, война нам ни к чему, это империалисты между собой воюют. Был приговорен к расстрелу, бежал, в Петрограде организовал кружок, после Февральской революции приехал в Калмыкию. Был комиссаром во Второй конной армии. А в 19-м году выступил против советизации донского края, и его то ли застрелили, то ли он сам застрелился. Он увидел, что в станице, где он работал, большевики вырезали всех, кто выступил против них. Гражданская война – это трагедия, конечно, всего нашего российского народа.
Я всегда очень активно работал: был командиром звездочки, потом командиром дружины, секретарем комсомольской организации, командиром городского комсомольского штаба. Был и капитаном сборной республики по шахматам. Я в 15 лет, после того как у «Авроры» сфотографировался (наверное, это импульс какой-то придало!), стал чемпионом Калмыкии среди взрослых, набрал тогда, кажется, 10,5 из 11.
– Кирсан Николаевич, а то, что Ваш двоюродный дедушка был героем, давало Вам в детстве какие-то привилегии?
– Нет. У меня мама ветеринарный врач, до сих пор работает. Она родилась в 33-м году, через год ей 80 будет. Она получила почетную грамоту за подписью министра сельского хозяйства Гордеева как единственный ветеринарный врач с беспрерывным стажем то ли 50, то ли 55 лет. Она 60 лет назад закончила в Красноярском крае ачинский ветеринарный техникум и переехала в Калмыкию. В 6 утра идет на работу, лечит кошек, собак. Я ей говорю: «Тебя в городе каждая собака знает»! Отец тоже до сих пор трудится: раньше работал в Управлении хлебопродуктов, сейчас – в совете ветеранов. Он 29-го года рождения, ему уже 83. Вчера я домой звонил: отец на работе был, а к маме соседи пришли – кошка чем-то подавилась, она ее оперировала. То есть родители живут, работают.
– В Элисте?
– Да. Машины у них нет. Я когда стал бизнесменом, купил отцу машину. Он говорит: «Зачем? Тут город небольшой, мы пешком ходим. Надо – такси вызовем». Хотел гараж построить, а мама говорит: «Зачем гараж? Лучше пусть помидоры растут, огурцы». У нас огород свой, дом большой. А каких-то привилегий не было, я не помню. Сами на жизнь зарабатывали. Я уже лет с 15, как стал чемпионом Калмыкии, начал зарабатывать: ездил по районам, давал сеансы одновременной игры, а мне где баранину дадут, где мешок яблок.
– Натуральным хозяйством расплачивались?
– Да. Иногда талоны давали, деньги какие-то платили, суточные. Еще на вокзале подрабатывали. В 9 классе сам себе на магнитофон заработал. Школу закончил с золотой медалью. У меня, кстати, с 1 по 10 класс ни одной четверки даже текущей не было. Был победителем практически всех республиканских и всероссийских олимпиад по математике, химии и литературе.
– А вуз как выбрали?
– У меня было право на льготное поступление и в МГУ, и в ряд других вузов: золотая медаль, капитан сборной республики по шахматам, победитель олимпиад, на крейсере «Аврора» был сфотографирован, в «Артеке» как лучший пионер два раза отдыхал. Но я решил себя проверить, после школы целенаправленно и осознанно пошел работать на завод «Звезда». Из нашего класса почти все поступили, только двое – я и мой друг Санал Салымов – решили пойти на завод. Я слесарем проработал два года, стал через два месяца бригадиром комсомольско-молодежной бригады, мы норму в два раза перевыполняли. Потом в армию пошел, захотелось посмотреть, что такое «дедовщина», что значит «на тумбочке стоять». Два года отслужил, прошел путь от рядового до старшего сержанта, заместителя командира взвода, тоже было непросто. В Северо-Кавказском округе служил, не где-нибудь тут в московском гарнизоне. Ничего против не имею, но я был как бы на передовой. На Кавказе в 80-е годы уже разгорались межнациональные конфликты. Наша часть стояла в предместье Владикавказа, как-то вечером меня там чуть не зарезали. Вот так это было.
Потом в МГИМО решил поступать, в самый элитарный вуз. Хотелось доказать, что я, человек из провинции, из глубинки смогу там учиться. Поступил на самый престижный факультет международных отношений, восточное отделение, взял самый «блатной» язык - японский.
– Почему блатной?
– В МГИМО изучают 52 языка. Были ведь еще советские времена. Считалось, французский язык – можно будет в Париж поехать, английский – в Нью-Йорк, итальянский – в Рим, тоже неплохо. А мне в Японию хотелось съездить.
– Свободно разговариваете на японском?
– Я входил в группу переводчиков Шеварднадзе. Сейчас, конечно, немного подзабыл язык. Но вот два года назад меня пригласили в Осаку на международную конференцию по религии и борьбе за мир. Я подумал и решил написать свой доклад на японском языке. Конечно, ребята из МИДа проверили, подкорректировали. И выступил на японском языке. Потом в журнале доклад был опубликован.
– А какие еще языки знаете?
– Английский и японский; китайский и корейский понимаю, еще монгольский.
– МГИМО помог Вам наладить контакты с южнокорейскими бизнесменами?
– Да. Мой друг Ли Мен Бак, нынешний президент Южной Кореи, возглавлял тогда одно из подразделений корпорации «Hyundai». А я в 90-м году был в Верховном совете СССР зампредседателя комитета по международным делам и внешним связям, заместителем Лукина Владимира Петровича. И первая делегация, которую я встречал, была как раз из Кореи, из «Hyundai». Одно время я все встречи организовывал, в том числе для Горбачева. Кстати, сегодня ужинаю с Михаилом Сергеевичем. Я с прошлого года председатель Наблюдательного совета «Горбачев-фонда», он меня попросил. А он у нас в ФИДЕ почетный патрон программы «Chess in schools», курирует школьные шахматы. Помните, недавно он в Албанию ездил, на женский матч на первенство мира? И сегодня буду с ним договариваться относительно еще нескольких мероприятий. Например, чтобы он в Лондон поехал на открытие турнира претендентов. Так что языки помогают и деловым контактам, и дружеским.
– Вы все время в разъездах. Где больше всего проводите времени?
– В самолете.
– А в Москве?
– Проездом... В прошлом году около ста стран объездил. Это нужно для пропаганды шахмат, программы «Chess in schools». Когда я приезжаю, то стараюсь сразу же встретиться с президентом страны или премьер-министром. Это вызывает интерес, освещается в прессе и служит мощной поддержкой для шахматных федераций этих стран. Поэтому национальные федерации прямо-таки требуют, чтобы я приехал, у меня целый список лежит, где меня ждут: там и Мексика, и Куба, и Эмираты, и Польша, и Киргизия… Вот недавно побывал в Киргизии, подарил премьер-министру и президенту шахматы. А вскоре на Иссык-Куле пройдет турнир – Кубок стран Центральной Азии. Но главное – в республике подписан указ о введении шахмат в школьную программу. С 1 сентября этого года в 1200 школах будет урок шахмат! За последние несколько месяцев это был, кажется, мой третий визит в Киргизию. Я чувствую, где нужно чуть-чуть еще подтолкнуть, и стараюсь снова туда приехать. Также уговорил премьер-министра Бабанова Омурбека Токтогуловича баллотироваться на пост президента шахматной федерации Киргизии.
– Много стран уже включили в школьную программу шахматы?
– Армения ввела во всех своих школах, мой друг Серж Азатович Саргсян подписал Указ. В Азербайджане принята государственная программа развития шахмат, Ильхам Гейдарович отдал распоряжение. Там в каждом районном центре открыли шахматные клубы. В Молдавии программа «Сельские шахматы» очень хорошо развивается, Виорел Бологан ею руководит, я помогал финансово. Во Вьетнаме ввели шахматы в Хошимине. В ряде испанских провинций, в Таиланде, в Монголии… Очень много стран! Вижу свою задачу в том, чтобы довести это число до 193, как в ООН, а еще лучше – как в МОК, где их свыше двухсот. Думаю, за год – два мы эту задачу решим. И увеличим число людей, играющих в шахматы, с 600 миллионов до миллиарда. В Индии мы во многих школах ввели шахматы, скоро с их министерством образования подпишем соглашение. Слышали про такую мою идею: «Миллиард умных людей на планете»?
– Да.
– У министра образования Индии спрашиваем: «Сколько у тебя в школах детей учится?» Он отвечает: «320 миллионов». Вот если мы там во всех школах шахматы введем, то сразу на треть задачу выполним! А ведь Китай тоже в ряде провинций ввел урок шахмат, и если хотя бы половина Китая введет, то мы перевыполним план. А еще в Таиланде 70 миллионов населения, во Вьетнаме 90…
– Люди, с которыми Вы долго работаете, это коллеги или скорее друзья?
– Трудно сказать, потому что они и коллеги, и друзья. Когда я Калмыкию 17,5 лет возглавлял, то у меня ни с кем не было панибратских отношений, любимчиков и т.п. Но для меня разницы нет – что водитель, например, что секретарша, что помощник, что министр. Как-то спокойно, нормально я ко всем отношусь, всех считаю и коллегами, и друзьями, но в большей степени – единомышленниками. Если человек работает не для своего кармана, если он не эгоист…
– А как Вы сами поддерживаете физическую форму?
– Да никак. Иногда играю в шахматы, в теннис, в бадминтон. Мы, кстати, соглашение подписали – ФИДЕ и российская федерация по бадминтону, которую возглавляет Сергей Михайлович Шахрай. Я бы хотел заниматься несколько раз в неделю, но не всегда получается. На днях Шахрай позвонил, спрашивает: «Почему несколько занятий пропустил?»
Когда за границей бываю и в гостиницах есть бассейн, то хожу плавать. А так – по настольному теннису у меня был второй разряд, первый разряд по боксу. Я в 14 лет стал чемпионом Элисты по боксу.
– А к критике как относитесь?
– Нормально. Если ты стал политиком или просто руководителем, надо быть к этому готовым. Меня этому еще в армии научили, когда поставили командиром отделения, десять человек солдат было в подчинении. Естественно, они в курилке ведут разговоры: «Вот, сержант такой-сякой», – и тому подобное. Первый раз я случайно услышал, что они там за моей спиной говорят. Конечно, кто заставляет их кроссы бегать, на перекладине подтягиваться? Шесть раз не подтянулся – в увольнение не пошел в субботу или в воскресенье. Говорили: «Такой-сякой, увольнение не дал».
Я, когда услышал это, распсиховался, а старшина – мудрый был человек, Виктор Иванович Веровский, фронтовик, призыва еще 40-х годов, – говорит мне: «Кирсан, стал начальником – должен стать толстокожим, не принимать близко к сердцу все, что о тебе говорят, иначе ты не начальник, не лидер». А если ты возглавляешь республику или какое-то крупное предприятие, ты не должен оборачиваться на толпу.
У тебя есть программа, и ты должен как таран двигаться вперед, к намеченной цели. А то, что об этом пишут критики, ты не должен воспринимать. Если все время огрызаться, что-то писать в ответ, то времени не хватит на работу. Это мой принцип, и я благодарен Советской Армии, в которой два года прослужил, за то, что она мне дала правильное восприятие мира. Нужно работать, делать свое дело, а время покажет, кто прав. Наверное, ошибки были, но всегда главным было желание изменить жизнь к лучшему. Двигаешься вперед, иногда ошибаешься... Ленин же еще писал: «Не ошибается тот, кто ничего не делает».
– Кирсан Николаевич, остается ли у Вас время на отдых – книги почитать, телевизор посмотреть, сходить куда-то?
– Ну, конечно, когда время есть – смотрю телевизор, в самолете, например. Книги – что попадется под руку, то и читаю. Подойду к полке, что-то вытащу. Вот недавно вытащил «Героя нашего времени» Лермонтова, перечитал.
– А футбол смотрите? За кого-нибудь болеете?
– Ну, когда время есть. За «Уралан» болел, за свою команду.
– Понятно. А сейчас, оставив пост Главы Калмыкии, Вы продолжаете участвовать в жизни республики?
– Естественно, я же первый и последний в истории Калмыкии президент, сейчас этот пост называется «Глава республики». Недавно отправлял 70 студентов в Таиланд – там много знакомых, миллиардер Анант, например. 50 студентов из Калмыкии, 20 из МГИМО я отправил за свой счет: оплатил билеты в обе стороны, месяц проживания и питания и еще лекции. 20 лучших учителей ездили в Италию. Недавно договорился, что 10 калмыцких студентов поедут учиться в Объединенные Арабские Эмираты, в университет Абу-Даби.
– У Вас много знакомых, единомышленников, все к Вам обращаются. Удивительно было услышать в одном из интервью слова о том, что больше всего Вы боитесь одиночества. Это чувство знакомо?
– Не то чтобы одиночество, а бывает непонимание, и тогда я чувствую себя, словно один в пустыне. Например, когда в 1995 году объявил о введении нокаут-системы, то ее все в штыки восприняли. Потом привыкли к ней, стали просить: «О, не убирайте, оставьте»! В итоге преобразовали чемпионат в Кубок мира.
Или когда в Элисте в 1994 году заявил: «Бумажного суверенитета не должно быть!» – и отказался от поста президента Калмыкии, отменил Конституцию Калмыкии, декларацию о суверенитете и закон о гражданстве. У нас одна граница, один Центробанк, одна таможня. Зачем играть в бумажные суверенитеты, конституции республик, краев, областей под копирку переписывать? Есть ведь общая для всех Конституция Россия. Но меня не поняли, тут же на площади толпа собралась: «Будем сусликов есть, но к Москве не присоединимся. Кирсан, убирайся в свою Москву»!
Я написал «Степное Уложение» – нет, говорят, должно быть русское название, «Конституция». Я говорю, что «конституция» совсем не русское слово, и «президент» тоже. Пусть будет «глава». Я это еще в 1994 году предложил, но меня не поддержали. Вот тогда я одиночество чувствовал, непонимание. Дома тоже мне говорили: «Ну чего ты там лезешь?» Молодой был, 30 лет всего. А в 2010 году Медведев сказал, что в России должен быть один Президент, и всех переименовали. Я же предложил это в 1994-м. На сколько лет опоздали? На 16!
– Кирсан Николаевич, хотели в конце спросить: в чем секрет Вашего успеха?
– Да не знаю я никакого секрета! Сижу, работаю, заканчиваю рабочий день где-то в 2 часа ночи. То есть до двух ночи мне можно звонить. Просыпаюсь в 6 часов или без пятнадцати шесть, с этого момента я на ногах. Личное время – с 2 до 6. Как институт закончил, ни разу в отпуске не был, ни одного нормального выходного дня не было. Успех? Такой вопрос, вроде, простой, но с другой стороны – очень сложный. Наверное, надо работать, чтобы самому за себя стыдно не было.
– Спасибо большое за беседу, Кирсан Николаевич!
4 апреля 2012
Источник