– Санкции, которые наложены на вас американцами, ограничивают в каких-то поездках, как-то сказываются на вашей деятельности руководителя ФИДЕ?
– Я спокойно живу. Сейчас вот в Бельгии открыл благотворительную организацию, в Брюсселе. В Соединенных Штатах открыл, в Вашингтоне. Я все страны посещаю, кроме США. Но надеюсь, что в США скоро тоже впустят. Мне в США запрещено управлять компаниями, в которых моя доля выше 50%.

– Это используют ваши противники в ходе выборов в ФИДЕ?
– Те, кто думает только о кресле президента Федерации, используют это – вот, дескать, Кирсан находится под санкциями. Но под санкциями я в одной стране, а в остальные 187 стран мира я свободно езжу, выступаю, так что проблем никаких нет. Отсюда в другие страны поеду.
– Вы говорили недавно, что против вас в ФИДЕ пытались организовать путч. Можете немножко подробнее рассказать, что там происходило?
– Я спокойно отношусь к таким вещам. ФИДЕ – общественная организация, разные группы стремятся к схваткам. Но с 1995 года прошло семь выборов, и семь раз победил я. Тогда, в 95-м, целью было объединить шахматный мир. Вы помните, что ФИДЕ тогда была расколота, Каспаров в 1993 году из нее вышел. Он проводил параллельные чемпионаты, а главной задачей было – объединиться, чтобы был один чемпион, одна система. К тому же, шахматы тогда даже не считались спортом. Я встречался с президентом МОК Хуаном Антонио Самаранчем, и только в 1999 году исполком МОК признал шахматы спортом, и назвал ФИДЕ единственной спортивно-общественной организацией, представляющей интересы шахматистов в спортивном олимпийском движении.
Затем новой целью стало распространение шахмат среди детей. 90-е годы – это же время кризиса. У ФИДЕ, когда я пришел, был долг более чем на 1 миллион швейцарских франков. Не было денег и на то, что провести матч за звание чемпиона мира в 1996 году между Анатолием Карповым и Гатой Камским. Не было денег на Чемпионат Мира среди женщин. С 1994 года я провел на свои деньги 6 чемпионатов России по шахматам среди мужчин и 8 чемпионатов России по шахматам среди женщин.
А в 2002 году Гарри Каспаров обратился ко мне с идеей провести матч против компьютера – израильский программист Шай Бушинский изобрел тогда программу Deep Junior. В итоге матч состоялся в Нью-Йорке. Хотя его не было в календаре ФИДЕ, но для развития и популяризации шахмат я решил поддержать не столько Каспарова, сколько интерес к шахматам, и проверить, как человек против машины играет. Матч закончился вничью, 3:3, и поэтому позолоченную статуэтку – приз – я передал в музей шахмат, который открыл в Элисте, в шахматном городе, в шахматном дворце.
Там же хранятся сейчас и личные вещи Михаила Таля. Вы знаете, что они были выброшены, как хлам, когда квартиру его заняли другие жители Риги. Несколько лет валялись, а потом югославский бизнесмен забрал их и предложил мне их выкупить. Я заплатил за все кубки, медали, тетради, записные книжки Таля и других шахматистов. Там более 2000 экспонатов, кажется. Мы их все привезли в Элисту.
– С Каспаровым поддерживаете отношения сейчас?
– Он в 2014 году выдвигался в президенты ФИДЕ, проиграл мне выборы, и сейчас мы не общаемся. Хотя я считаю, что он много сделал для развития и популяризации шахмат.
– Каспаров активно занимается политикой…
– Я в большую политику не играю, а он – да: создавал партии, в Вильнюсе и в Таллинне проводит совещания. Он смешал немного шахматы с политикой, но это его выбор, он человек активный, деятельный, по Америке много ездит, читает лекции, выступает, книги пишет. А я пропагандист шахмат.
Я, построив шахматный дворец в Элисте и шахматный город, видел свою работу на посту президента ФИДЕ как миссионерскую: распространение шахмат во всех странах, во всех регионах земного шара. Очень много мы в Африке открыли новых шахматных федераций и много провели турниров – в ЮАР, Зимбабве, Ботсване, Анголе, Алжире, ЦАР, Тунисе, сейчас в Замбию я четырех гроссмейстеров посылаю. Мы раскачали ситуацию. Пару лет назад провели чемпионат мира по быстрым шахматам.
И с президентом ЮАР начали осуществлять программу «Шахматные деревни». Шахматы ведь – дешевый вид спорта, не нужно больших стадионов, плавательных бассейнов, ледовых дворцов. И сейчас во многих деревнях в Африке, в школах мы открываем такие шахматные классы.
– А Израиль что-то получает от ФИДЕ?
– У нас есть программа помощи развивающимся странам: мы покупаем доски, часы для стран Африки или Латинской Америки. А Израиль – страна развитая. Со всеми членами шахматной федерации израильской, у меня очень добрые отношения, начиная с 1995 года. Лет 5-6 лет назад я подписал соглашение и выделил деньги из своего личного фонда, 50% на 50% с министерством образования Израиля, на издание учебников и пособий по шахматам на иврите, подготовку тренеров и открытие классов шахматных в школах, в том числе в арабском секторе.
– Но кроме шахмат, есть ли у вас к Израилю и деловой интерес?
– Израиль меня привлекает своим религиозным сосредоточением. Я, когда приезжаю, окунаюсь в Иордан, в Храм гроба Господня приезжаю, пару лет назад стоял там во время Схождения Благодатного огня. В Израиле хорошо медитировать, энергетика очень сильная, я в прошлом году, когда приезжал на два дня, медитировал. Бизнес-проектов нет. Зато есть у меня задумка открыть шахматный дворец в Иерусалиме. Как в других странах. Есть друзья, готовые инвестировать строительство такой шахматной Академии – с гостиницей, школой для детей и клубом для ветеранов.
Еще мы очень сильно развиваем сейчас программу «Шахматы для инвалидов» – для детей, больных ДЦП и аутизмом. У детей с ДЦП шахматы могут улучшать моторику, концентрацию повышают. Мы сейчас по всему миру эту программу внедряем, и в Израиле тоже хотим.

Роман Позен, НЭП
Источник