«В Шахматной федерации России были против, – рассказывает Илюмжинов. – 24 ноября 1995 года пятый президент ФИДЕ Флоренсио Кампоманес на Генеральной ассамблее ФИДЕ в Париже предложил мою кандидатуру. Я решил посоветоваться, позвонил министру спорта, тогда Шамилю Анвяровичу Тарпищеву, который возглавлял комитет по спорту. Шамиль сказал: «Нет, это не моя компетенция. Звони Андрею Макарову». Андрей Макаров сейчас председатель бюджетного комитета Госдумы, тогда шахматную федерацию возглавлял. Но очень сильно на шахматную федерацию оказывал влияние Гарри Кимович Каспаров. Говорит: «Спрашивай у Каспарова».
Я позвонил Каспарову. Подняла трубочку Клара Шагеновна. Клара Шагеновна: «Вот, ты, Кирсан, пельмени кушал… Почему не так поступаешь?» Гарик взял трубку: «Зачем ты идешь в президенты ФИДЕ?» Я говорю: «Гарик, но это здорово! Ни разу россиянин не был президентом ФИДЕ. Представляешь, мы вместе много чего сделаем». Гарик: «Нет, если ты пойдешь в ФИДЕ, ты обманешь меня…». Я говорю: «Как, обманешь? Давай вместе объединяться». А почему Гарик был против – потому что он в США в 93-м году создал с Бесселем Коком, с голландцем, Профессиональную ассоциацию шахматистов, и он хотел, чтобы ФИДЕ перестало существовать.
Ну, тогда я позвонил Виктору Васильевичу Илюшину, он был старший помощник Бориса Николаевича. Он говорит: «Надо Бориса Николаевича спрашивать – единственная инстанция». Он тогда в Барвихе болел. Илюшин ему передал. Борис Николаевич спросил, где я нахожусь и вообще… Он сказал: «Хорошо, для России это нужно. Водружай флаг над Россией». И тогда, действительно, я где-то пошел, может быть, против своих друзей, но просьбу, наверное, или пожелание президента Российской Федерации выполнил. Потом приехал, подарил Борису Николаевичу шахматы. Он расставил, сел и говорит: «Ну, я знаю, как лошадь ходит». И мы согласились на ничью».
30.09.2015