17.01.2020

Кирсан Илюмжинов: «Через искусство – к миру»

Шестой президент ФИДЕ стал хранителем культурных ценностей древней Персии

 В последнее время Тегеран стал поставщиком особо горячих новостей для мировых СМИ. Убийство американской ракетой, выпущенной из беспилотника, иранского генерала Сулеймани и цепь последующих трагических событий – едва ли не поставили человечество на грань очередной глобальной войны. На этом фоне практически незамеченным прошло тихое, но от этого не менее сенсационное сообщение о том, что 1-ый президент Республики Калмыкия и 6-ой президент Международной шахматной федерации (ФИДЕ) Кирсан Илюмжинов стал представителем Музея изобразительного искусства Ирана.

Речь идет о частной коллекции в составе музея при Институте восточной истории и культуры. Ее владелец, г-н Хошимиен, потомственный коллекционер и советник по культуре экс-президента Ирана Ахмадинежада, за 37 лет работы собрал около 13 000 экспонатов, среди которых есть артефакты возрастом более тысячи лет.

Однако, ценность коллекции измеряется не столько древностью экспонатов (среди них есть и совсем, по историческим меркам, недавние), не их стоимостью и даже не разнообразием включенных в нее предметов – картины и ковры, ювелирные украшения и утилитарные вещи вроде печатей и резных шкатулок. Коллекция, несомненно, представляет и большой научный интерес, поскольку отображает культурное разнообразие народов, в разное время населявших две Персидские империи и окружающие регионы. И сейчас Кирсан Илюмжинов получил карт-бланш на распоряжение этими бесценными артефактами.

К сожалению, сегодня, даже в нашей стране об Иране знают не очень много. Распространенный штамп сводится к набору мифологем: «закрытая страна, режим религиозных фанатиков, сплошь и рядом нарушающих права человека, отсутствие демократии, притеснение женщин, санкции и голод». О том, что Персия, переименованная в Иран лишь в 1935 г. наследует шеститысячелетнюю культурную традицию, начиная с первых цивилизаций Месопотамии, помнят немногие. А уж тому, что она оказала прямое влияние на развитие европейской цивилизации (через Элладу), и вовсе мало кто поверит.

На Западе же, где в общественном сознании к Тегерану давно и прочно приклеен образ средоточия зла, об этой стране знают еще меньше. Не потому ли там столь спокойно относятся к давлению на Иран «в целях демократизации и защиты прав человека»? Между тем, раз уж мы заговорили о правах человека: мало кто знает, что в Персии практически не существовало рабства. По крайней мере, в том виде, в котором оно бытовало в Древнем Риме или, скажем, в британских колониях Северной Америки еще лет двести назад. Люди, по какой-то причине попадавшие в зависимое положение, обладали куда большими правами, чем римские или американские рабы и часто по истечении некоего срока получали свободу.

Если же говорить о цивилизации – приходится напомнить, что, пока в Европе бушевали темные века, именно народы Персии во многом сохранили достижения греческих и римских математиков и более того, развили отдельные разделы алгебры и геометрии, ввели в оборот т.н. «арабские цифры» и изобрели ноль. Так что позже ученые европейского Возрождения начинали не с пустого места. Более того, традиции «королевы наук» живы в Иране и сегодня. Единственная на сегодня женщина, удостоенная Филдсовской медали, аналога Нобелевской премии для математиков – это Мариам Мирзахани, родившаяся в Тегеране но, к сожалению, слишком рано покинувшая наш мир.

Возможно, если бы в западном обществе помнили о древних корнях персидско-иранской культуры, там проявляли бы меньше благосклонности к попыткам своих властей «цивилизовать» и «демократизировать» эту страну. Улучшить взаимопонимание между Востоком и Западом мог бы культурный обмен – и такие попытки Тегеран предпринимал неоднократно. Например, экспонаты из коллекции г-на Хошимиена выставлялись в Париже, Женеве, Лондоне и Токио.

Вот только из-за западных санкций организация любой такой выставки превращается в почти невыполнимую миссию. Поэтому то, что именно Кирсану Илюмжинову было предложено выступить в качестве распорядителя коллекции, намного облегчает задачу: хотя 6-ой президент ФИДЕ все еще находится под незаконными санкциями Госдепа США, это не мешает его работе ни в Европе, ни в Азии. Про Россию и говорить нечего: уже стало известно о планах Илюмжинова организовать выставку артефактов иранского изобразительного искусства в нашей стране.

Не исключено, что первыми бесценные экспонаты увидят жители Элисты. Зная творческую натуру 6-го президента ФИДЕ и его кипучую энергию, можно предполагать, что он не преминет объединить пришедшее из Персии изобразительное искусство с искусством игры в шахматы, как известно, корнями связанным с Персией. Так что, не исключено, зрителей ждет двойной, интеллектуальный и духовный, праздник.

Впрочем, как ни грустно это признавать, надеяться, что искусство спасет мир (то есть, сможет не допустить войны) в наше время довольно наивно. Однако, в данном случае искусство вполне может спасти мир (в смысле – общество). Думается, в решении владельца коллекции попросить стать ее хранителем именно Кирсана Илюмжинова – есть и изрядная доля трезвого расчета.

В Тегеране слишком хорошо знают повадки западных спецслужб, дважды пытавшихся организовать беспорядки в этой стране. И слишком хорошо помнят, к чему приводит их «интерес к прекрасному». Погромы музеев Багдада во время операции коалиции в Ираке в 2003 г. и Каира во время «египетской революции» 2011 имеют на удивление схожие черты: они всегда начинались «стихийно» при участии «разгневанных граждан», а потом наиболее ценные экспонаты вдруг всплывали на западных аукционах и в частных коллекциях. Как, кстати, и многие культурные ценности из Сирии, которые, по словам американских военных, были «уничтожены фундаменталистами».

Между тем, России не впервой спасать культурно-исторические ценности иных народов. В Китае, например, до сих пор, как национального героя, чтят главу Девятой Русской духовной миссии, архимандрита Иакинфа – выходца из захудалого чувашского села Никиту Яковлевича Бичурина. По независящим от него причинам, архимандриту не удалось привести к православной вере сколько-нибудь значимое количество  жителей Пекина. Но, прожив в Китае больше десяти лет, отец Иакинф настолько полюбил эту страну и ее народ, что в совершенстве выучил монгольский, манчжурский и китайский язык с несколькими его диалектами.

Он уделял немало времени истории и современному состоянию страны, разыскивал и скупал манускрипты, справочные материалы и карты Китая разных лет. Когда пришло время покинуть страну, Бичурин вывез с собой шесть с половиной тонн уникальных китайских документов. Эта библиотека стала фундаментом русской, да и международной китаистики.

Но важнее другое. Когда в Китае отгремела культурная революция, были выпрямлены все «перегибы» и страна начала приходить в себя, китайские историки схватились за головы: выяснилось, что многие бесценные артефакты уничтожены хунвейбинами, зато прекрасно уцелевшая часть исторических документов Китая хранится в архиве Санкт-Петербурга. Именно поэтому в Поднебесной так чтят память православного монаха Иакинфа.

К сожалению, при жизни научную значимость трудов Иакинфа Бичурина признавали – да и то сквозь зубы – лишь в Европе. Вот уж воистину – нет пророка в своем отечестве!

Видимо, это в традиции представителей российской власти: держаться инструкции и в упор не замечать того, что действительно важно. Не потому ли в качестве хранителя коллекции иранцы выбрали Илюмжинова, а не, допустим, Мединского или другого крупного госчиновника, формально ответственного за «укрепление связей»? Конечно, у госчиновника больше возможностей защитить древние артефакты, но будет ли у него такое желание, если это потребует хоть на полшага выйти за пределы инструкции?

Сейчас в Тегеране вновь неспокойно. И, как в Багдаде и Каире, на улицах уже появились толпы «разгневанной молодежи». Чем все это кончится, пока никому не ясно.

В таких условиях связи и авторитет 6-го президента ФИДЕ Кирсана Илюмжинова, а кроме того, хочется верить – и мощь нашей страны – смогут уберечь уникальную коллекцию г-на Хошимиена, бесценный кладезь персидской, а значит, нашей общей истории, от самой худшей участи.

Пюрвя Мендяев

Источник