Заканчивается июнь с его памятными датами, праздниками, жарой, дождями… Об одной дате, которая пришлась на июнь, не рассказать мы просто не можем.
Встреча Аюки-хана и Петра Первого. Калмыцкий Аюка-хан оставил заметный след в истории – при нем Калмыцкое ханство достигло наивысшего расцвета и играло заметную роль в международных отношениях в Европе и Азии.
Аюка-хан находился у власти более 50 лет. В мировой истории таких примеров единицы, а в истории кочевых народов – это вообще уникальный случай. Имя калмыцкого хана Аюки гремело на большей части евразийского континента – от Китая и Тибета до Польши и Османской империи.
Калмыцкое ханство сыграло значительную роль в формировании Российской империи. Калмыки не только стояли на охране южных границ империи, но и участвовали во всех войнах России, начиная с Русско-польской войны 1654–1667 гг.
Мало кто знает, что скончавшейся в возрасте 45 лет в реанимации в состоянии медикаментозного сна, Пьер Нарцисс был не только популярным исполнителем, но и самозабвенно играл в футбол. По воспоминаниям основателя, капитана и голкипера команды звезд эстрады «Старко», Пьер Нарцисс был не только футболистом и певцом, но и добрейшей души человеком, добрым и ранимым.
В мае 2008 года в Элисте после матча Пьеру Нарциссу в качества приза, как лучшему игроку, подарили живого барана. Пьер пришел в восторг, и спросил, что это означает по калмыцким обычаям, и как он должен поступить с бараном. Ему объяснили, что подаренный баран подчеркивает статус Пьера как самого почетного гостя, который лично ведет барана к тому месту, где его (барана) зарежут и зажарят на огне. - Вон там, видишь, уже костер горит.
Я никогда не ставил цель быть самым авторитетным в классе или подчинить своему влиянию других. Да и попробуй я такое сделать – сразу бы отлупили. Класс у нас был своенравный, абсолютных авторитетов не признавал. Но потому, наверное, что я был инициатором многих вечеров, походов, дискотек, ребята тянулись ко мне. А вот то, что я был отличником, победителем многих олимпиад, мне часто мешало: у меня было постоянно какое-то чувство «вины» перед ребятами. Вместе гуляем, ходим в походы, играем в футбол. Наутро я получаю пятерку, а кто-то из друзей двойку или тройку. Получалось, что я вроде бы где-то схитрил, вывернулся. И когда меня начинали хвалить, я буквально не знал, куда себя деть. Способные, но неуправляемые – таким считался наш класс. Действительно, иногда мы выкидывали коленца, которые приводили учителей в бешенство.
– По-осмо-отрим, что вы запоете на экзаменах, – грозились учителя. – По-осмо-отрим…
По свойственной нам бесшабашности класс не обращал на это внимания.
«Уралан» провел пять сезонов в чемпионате России: 1998 - 2000 и 2002 - 2003. Его высшим достижением стало седьмое место в чемпионате и полуфинал Кубка России-2000. Главным действующим лицом «Уралана» всегда оставался президент Кирсан Илюмжинов. Параллельно с деятельностью в клубе, он был главой Калмыкии, а планы на «Уралан» у него были грандиозные. После чемпионства «Уралана» в первой лиге в 1997 году, он устроил праздник на городской площади, вручил всем футболистам ключи от новеньких автомобилей. А после того, как в 1998 году «Уралан» на своем поле обыграл «Спартак» (1:0), присвоил двум игрокам – полузащитнику Александру Игнатьеву и вратарю Андрею
…Вновь заняв кресло президента, Флоренсио Кампоманес столкнулся с нерешаемыми проблемами. Не было денег на мужской и женский отборочные циклы, ФИДЕ находилась на грани банкротства. Оппозиция требовала отставки Кампо, и в 1995 году он внезапно отказался от президентства в пользу еще никому не известного Кирсана Илюмжинова. Конгресс 1996 года подтвердил полномочия крупного бизнесмена и президента Калмыкии.
Следующие выборы были назначены на 1998-й, но оппонент Илюмжинова Башар Куатли внезапно уехал из Элисты, утверждая в прессе, что опасается за свою жизнь. Меж тем, новый президент запустил нокаут-турниры, привлек в шахматы серьезные деньги и делал попытки объединить шахматный мир
(окончание)
Брежнев большую часть времени проводил на даче в Заречье, здесь же и поселился Лама – так назвали кота. Ему была выделена целая комната. Свою еду он, как и полагалось, получал лишь из рук хозяина. Дважды в день куски отборной телятины.
Леонид Ильич впервые познакомился с пророческими способностями кота 22 января 1969 года, когда страна праздновала возвращение на землю тройки космонавтов. Машины с героями и членами правительства встречали ликующие москвичи. Как только правительственная «Чайка» приблизилась к Боровицким воротам, навстречу ей выскочил человек в милицейской форме и расстрелял машину в упор. Он спутал космонавта Георгия Берегового с главой советского государства.
В результате водитель был убит, а космонавт получил ранения. Брежнев же остался цел и невредим. А ведь все утро пушистый охранник не отходил ни на шаг от Леонида Ильича, а потом вцепился в штанину и не отпускал. Пришлось даже запереть его. Потом Брежнев вспомнил поведение Ламы, и в последний момент сказал водителю: «Что это мы спешим? Чай, товарищи встречают не нас, а космонавтов!». Таких случаев, когда кот буквально спасал генсека, было немало.
В марте 1982 года Леонид Ильич отправился в поездку в Узбекистан. Программа визита была насыщенной, и окружение решило исключить посещение завода. Но Брежнев неожиданно уперся. Начальник охраны Рябенко говорил, что и Лама против – кот устроил настоящий бунт в резиденции, но это лишь раззадорило Леонида Ильича. С минимальным количеством охраны делегация прибыла на завод. В цеху сборки стропила, окружавшие почти готовый самолет, неожиданно заскрежетали.
У каждого главы государства есть целая армия охраны, проверенной и обученной. Но в истории советских глав ЦК КПСС, которые, казалось бы, должны верить лишь разуму и очевидным фактам, встречался и весьма неожиданный телохранитель. Что еще более неожиданно – так то, что этот вольнонаемный сотрудник был подарком Леониду Ильичу Брежневу от тибетского первосвященника Далай-ламы. Необычный талисман несколько раз спасал жизнь своего нового хозяина.
Как известно, во времена Холодной войны Индия была близким партнером СССР. Советская делегация прилетела в дружественную страну в начале 1969 года. Их ждал роскошный прием, который тронул сердца теплотой и искренностью. Посол в Дели Михаил Пегов представлял Брежневу местных политиков и деятелей искусств. Дипломат познакомил генсека с Далай-ламой, о котором ходили легенды.
Далай-лама внимательно посмотрел в глаза Леониду Ильичу, и несколько минут не разжимал рукопожатие. «У вас больное сердце, а 13 лет назад вы перенесли инфаркт» – перевел его слова переводчик, – «А еще вас ждут опасности в ближайшем будущем». Брежнев был поражен – действительно у него был сердечный приступ в прошлом, но он постарался отшутиться. Тогда Далай-лама попросил разрешения преподнести лидеру СССР особый оберег. «Только надо, чтоб вы его сами кормили из рук сырым мясом и никогда не расставались с ним. Воспринимайте его как талисман».
Мне не раз придется наблюдать, как глух и слеп становится человек, боясь рисковать карьерой, деньгами, положением, комфортом. Но уже не будет у меня той детской категоричности, той душевной острой боли при виде подлости. В наше жуткое время мы привыкли к предательству, ко лжи. Через десять лет это станет государственной нормой жизни. Это будет страшно, но это будет…
Я уверенно шел на золотую, медаль. В такой момент лезть в драку с учителями равносильно самоубийству. Гнусная мыслишка все время билась в голове: «Мне что, больше всех надо? Другие-то тоже молчат…» Кивание на других – это чисто наше, российское. Это от воспитания в духе коллективизма: ты – ноль, а коллектив – сила. А потому не высовывайся, будь как все – винтиком, гаечкой. И если подлость на всех одна, то это вроде бы уже и не подлость, можно ее не замечать. Я – как все, у меня своих мозгов нет, у нас мозги стадные, коллективные. Какой с меня спрос? За групповую драку тебе лет пять впаяют, а за групповую подлость – пардон! Нет у нас такого закона! Даже если ты и промолчал – ну и что? Вся страна семьдесят лет молчала – и ничего, не хватила страну кондрашка!
Да, приходили в голову такие подленькие мыслишки. Но однажды взбунтовалось все внутри, вспыхнуло, взорвалось. Да пропади она пропадом, эта золотая медаль! Все! К черту! Хватит! Я выступил на собрании. Сказал все, что думаю, о подтасовках, о преследованиях, об обкомовских любимчиках, о том, что это подло.
Кажется, я немного переборщил. Начался скандал с истерикой, валерьянкой, педсоветом. Преподаватели старших классов дружно выступили против меня, стеной стали на защиту мундира. Была подключена тяжелая артиллерия: сразу начались какие-то неприятности у отца на работе, придирки начальства к матери…
Одноклассников по одному вызывали в учительскую, обрабатывали, промывали мозги.
Я любопытен и жаден до событий, а в стране не происходит ни-че-го. По телевизору ежедневно Брежнев целуется с иностранцами. Начальство ворует в открытую, происходят обильные застолья на загородных партийных дачах, народ уходит в многолетний запой. Нравственный градус страны опускается к нулевой отметке. Социализм вступает в высшую стадию идиотизма.
Элиста по ночам приникает ухом к приемникам и сквозь треск глушилок слушает «Голос Америки», «Свободу», Би-би-си. Духовных ориентиров нет. И вдруг… Что-то всколыхнулось в Чехословакии. С песней «Хотят ли русские войны…» советские танки давят граждан Праги. Арестован Дубчек. И отголоском – в Москве на Красной площади бьют в кровь демонстрантов, протестующих против оккупации. Это уже наши – наших. Через четверть века эта кровь прольется еще раз – у Белого дома. Но об этом пока никто не знает. Страна вздрогнула, очнулась на мгновение. Среди молодежи развивается мощное движение хиппи, она дурманит себя наркотиками, уходит в тайгу, создавая коммуны. Интеллигенция впадает в богоискательство или подпольное диссидентство. И наверное, уже родились те ребята, которые лягут под танки в центре Москвы в дни ГКЧП-91.
Детским чутким ухом я улавливаю обрывки разговоров взрослых, вижу и чувствую раздвоенность мыслей и поступков старшего поколения, и множество вопросов возникает в моей голове. Но никто не хочет дать ответа. «Спрашивайте, мальчики, спрашивайте. А вы, люди, ничего не приукрашивайте», – поет Булат Окуджава. Задушенная и задавленная Россия хрипит голосом Высоцкого из каждой коммуналки, из каждого открытого окна: «Затопи ты мне баньку по-белому. Я от белого света отвык…» Что за рок завис над нашей страной? «Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа».
Я иду по коридору общежития МГИМО. Меня только что выпустили, я дышу сладким воздухом свободы, я готов обнять всех. Я улыбаюсь.
– Привет, Игорь! – кричу я радостно и обжигаюсь о холодный, невидящий взгляд.
– Молодой человек, я вас не знаю.
Передо мной захлопывается дверь. Та самая, где мне всегда были рады, куда меня приглашали, зазывали. И начинается новый этап моей жизни: от-чуж-де-ние.
Кто испытывал подобное, тот знает, как обостряются в этот момент все чувства. Ты улавливаешь любой взгляд, жест за спиной. Неуловимо, нутром догадываешься, как погаснут разговоры, едва ты приблизишься к группе бывших друзей. Ты становишься неприкасаемым. Вокруг тебя – мертвая зона.
Я захожу в столовую, становлюсь в очередь и кожей чувствую на себе взгляды: любопытные, настороженные. Я поворачиваюсь к сидящим за столиками, и разговоры стихают. Все эти жующие, пьющие, глотающие отводят глаза. Я – афгано-иранский шпион. Знакомство со мной чревато серьезными последствиями. На мне каинова печать.
Меня снова вызывают на Лубянку. Неприятный холодок бежит между лопатками. Институтское начальство уже все знает. Мои объяснения в ректорате и в партбюро ничего не дают. Кто же попрет против всесильного КГБ? Меня исключают из партии, из института. Круг знакомых тает на глазах. Я вычеркнут из жизни. Я – отработанный материал.
Так было. Я прошел через это. Но отвернулись не все. Были друзья, были. Не испугались. И низкий поклон им.
