Что же это такое – справедливость, о которой все говорят, но никто ее толком не видел? Мои постоянные читатели знают, что я давно продвигаю идею витакратии (от латинского vita – «жизнь» и древнегреческого κράτος – «правление, власть», т.е. «жизневластия»), права на жизнь для всех. Эта идея, напомню, подразумевает право каждого живого существа на жизнь, безопасность и здоровье, а для существа разумного – еще и право на развитие и самореализацию. Справедливо? Еще бы! Так отчего же сильные мира сего, как от назойливой мухи, отмахиваются от витакратии, делая вид, что такой идеи не существует? Разумеется, мы не можем как-то исследовать справедливость, взвесить или измерить ее каким-то инструментом, но остро ощущаем ее отсутствие и можем, основываясь на прошлом опыте, устанавливать какие-то правила, чтобы не оставить общество совсем без нее. И это важно, поскольку за тысячелетия существования человеческого социума мы пришли к выводу, что справедливость сплачивает, цементирует общество, а ее разрушение ведет к очень печальным последствиям.
В разные эпохи справедливость представлялась по-разному. Не уверен, что вам бы понравилось государство Платона с категорическим делением граждан на классы аристократов, воинов и крестьян (читай - рабов), обобществлением женщин и лицензией на рождение детей. Но долгие века его модель считалась если не идеальной, то весьма привлекательной.
Люди продолжали экспериментировать с идеей справедливости и надо признать, что часто эти эксперименты приводили к довольно страшным и кровавым последствиям. Великая французская революция, вдохновленная идеями горячего поборника свободы и справедливости Жан-Жака Руссо, ужаснула мир не столько сотрясением основ феодального мироустройства, сколько невероятной жестокостью и реками крови. Октябрь 1917 г. в России, порожденный идеями, казалось бы, не менее великих гуманистов, повлек еще более тяжелые последствия. Ну, и где тут справедливость?
Однако же, ведь совсем-то без справедливости общество, как мы помним, оставлять нельзя. Как тут быть? Философы, социологи и политологи продолжают искать ответ на этот вопрос. Погрузившись в исследование понятия справедливости, ученые обнаружили, что она, перефразируя Ленина, «неисчерпаема, как атом». Есть собственно справедливость – юридическая («око за око», например), есть материальная («от каждого по способностям, каждому – по труду). А еще бывает справедливость нематериальная, социальная, групповая, классовая и т.д. И что прикажете делать со всем этим?
Сейчас немалое количество ученых сошлись на том, что, поскольку само понятие справедливости восходит к понятию «право», «закон», то и основой ее следует признать так называемую «функциональную справедливость», основанную на законах и правилах. Более того, считается, что именно справедливость лежит (или, по крайней мере, должна лежать) в основе права.
Интересно, что в толковом словаре В. Даля: «справедливость» приравнивается слову «правда». А основное слово – «справедливый» производно от слова «справливать» (т.е. править, прямить, выправлять). И в качестве первых значений имеет: «правильный», «сделанный законно».
Что же, проблема решена? Напишем правильные законы – и заживем? А плохо мы живем потому, что законы несовершенны? Звучит разумно, но так не получается. Во-первых, существует великое множество прекрасных, но неработающих законов. А во-вторых, ничто не мешает функциональной справедливости вступать в противоречие с другими ее видами, например, справедливостью социальной.
Получается какой-то замкнутый круг. Хорошие законы почти бесполезны без механизма их реализации, а сам механизм может быть опасен, попав в плохие руки.
На мой взгляд, точкой отсчета может быть только человек – с его моралью, духовными принципами и умением предвидеть последствия своих поступков. Если обеспечение справедливости возложено на букву закона и технологии, совершенства нам не достичь и в этом.
Потому-то я и думаю, что право на жизнь – это не о справедливости. Нет, я не считаю упомянутые концепции и идеи бесполезными, напротив, они необходимы. Вопрос лишь в том, насколько они эффективны без изменения самого человечества. Изменения интеллектуального, духовного и морального. Ни один самый шикарный автомобиль никогда никуда не поедет, если усадить за руль человека, не обладающего элементарными навыками вождения.
Витакратия, в конечном итоге, предполагает именно это: обеспечение базовых прав любого человека не ради того, чтобы он проводил жизнь, блаженно хрюкая, как боров в свинарнике, а чтобы избавить его от мелких, в сущности, проблем, мешающих стать умнее, лучше и добрее.
Право на жизнь подразумевает уважение к жизни и благополучию любого живого существа. Боюсь, пока каждый из нас не начнет задаваться подобными вопросами, все концепции о видах справедливости и способах ее обеспечения будут походить на автомобиль с неумелым водителем за рулем.
